Гжегож Пономарёв

Странные истории товарища Г

Мадмуазель

Аннушка родилась 20 января 1903 года в селе Похлёбкино, что на Брянщине. В семье Аннушка была долгожданным и единственным ребенком, а потому батьки родные в дитятке души не чаяли, баловали, как могли.
Когда исполнилось Аннушке годочков эдак пять, пристроили её родители к одному дьячку в местной церквушке, чтобы учил дитятку уму-разуму. Кроме поклонов, чтения молитв, да пьяной рожи дьякона ничего путного Аннушка так и не видела. Утешение в жизни Аннушка находила в чтении книг. Некоторые книги поведали о далеких и прекрасных странах, где Аннушка ни разу не была.
Так Аннушка прожила с дьячком до самого прихода Советов.
Церквушку вскоре закрыли, дьячка арестовали. В здании церкви большевики устроили склад, куда свозили всё честно награбленное добро. Аннушку за ее честное лицо признали своей и даже пристроили охранником склада. Так Аннушка нашла себе теплое место в закромах Родины.
Днем Аннушка отсыпалась от тяжелой работы, а ночью она невозмутимо боролась с расхитителями социалистической собственности. Бывало, завидит силуэт во тьме, и ну стрелять – для профилактики. Потом местные мальчишки вокруг склада много раненных людей находили. Так в селе Похлёбкино одних только Председателей коммуны четыре штуки сменилось.
Хотели, было судить Аннушку за халатность в работе, так сказать, по законам военного времени, однако честный взгляд Аннушки заставлял обвинителей дать ей еще один шанс. Однако каждый шанс Аннушка использовала не по назначению. По итогам такой трудовой деятельности расстрельных статей при Сталине можно было набрать столько, что хватило бы на все население Брянщины каждому по два раза.
Председатель реввоенсовета видя, что территория сельского кладбища уже давно превысила размеры самого села, решил, что Аннушку надо переводить на другую работу.
Пристроили, было Аннушку в коммуну. Поначалу трудилась девка рьяно, всю душу вкладывала, правда, никто не понимал куда. Если корову идет доить, то идет доить на совесть – пока корову ноги держат.
Ухаживать за Аннушкой стали. Местные коммунары – кобели. Сначала девке вроде бы и самой нравились такие ухаживания, но потом приметили коммунары что-то неладное. Погуляет с ней кобель (коммунар, значит, наш местный), а потом у хлопца вся рожа расцарапана. И что характерно – грабли сломанные! Так значит и пошло – один раненный коммунар и одни сломанные грабли. И что характерно – никакой связи между этими двумя событиями. А уж как стал за ней увиливать сам председатель! Помнится, июльской ночью трактор где-то в полях гудел, пахал видать что-то. С тех пор коммунара никто и не видел.
Правда, по весне, на следующий год, когда стали пахать, плугом из-под земли кого-то и выгребли. Только по фуражке-то мы и опознали нашего председателя. То-то наш агроном прошлой осенью заметил, что на одном пятачке пшеница в колоссе хорошо налилась. А тракторист, который председателя вырыл, с ума сошел.
С тех пор сторониться стали девку.