Насилие на телевидении

Возвращаясь к поэтам древности, воспевавших агрессию, стоит заметить, что эстетической компонентой образа агрессии становится число.
Так фараоны, возвещая о своих победах, считают плененных и убитых тысячами. Эпосы оперируют громадными числами побежденных – Илиада, Махабхарата, Эдда, Шах-Наме, Манас, песнь о Роланде и т.д., бросает под ноги победителей тысячи статистов. Эстетику победительной статистики продолжили военные хроники нового времени. Старинные пергаменты хроник и летописей методично калькулируют нашествия, битвы, осады, перечисляя и подсчитывая. Образную роль чисел этих документов трудно переоценить.
Числа, своей абстрактностью и чистой красотой покрывают всю пролитую кровь, иногда прорывавшуюся в репликах хроникеров и летописцев не чуждых поэтического дара, писавших о реках заалевших от крови, о кровавых ручьях, багровых от крови травах и земле. Новейшая история, теряя вкус к поэтике подобного рода, продолжила традиции, явив число в дискурсе военной статистики. Сухие цифры военных кампаний, поэтизируя искусство стратегии и тактики, полностью абстрагировались от крови и стали похожи на накладные товарных складов. Сарказм Н.Л.Толстого по адресу прусской военной бухгалтерии – erste kolonna marschiеrt, zweite kolonna marschiеrt… - последняя в новейшей истории рефлексия гуманиста по поводу пафоса чисел, отчужденных от крови, предательски сменивших пифагорейский денотат космической гармонии на простенькие коннотации здравого смысла и объективности. Но истина в сегодняшнем понимании большего и не требует.

А кровь, как и в древности, так и сегодня гипнотизирует, опьяняет и страшит. В системе означающих и означаемого кровь подразумевается и кровь подразумевает. Кровью причащают, метят, кропят, разрисовывают и пишут тексты, всякий раз указывая на истинность, кровь - последний аргумент полемики с текучим и неуловимым бытием. Кровь, аргумент сомасштабный бытию. Кровь, последний форпост перед небытием. Кровью заклинают, преображают, искупают, клянутся. Культ крови сопровождает человеческую культуру в самых интимных моментах отношениях человека и высших сил.

Этот древнейший архетип пронизал всю цивилизацию до сегодняшнего дня и, не утратив своей силы, сторожит нашу будущность.
Красный цвет священных тканей, покровов, знамен, перевязей, одежд, уборов, оружия, украшений, геральдических полей всякий раз свидетельствует причастности крови, антологическую связь с кровью, ее мистериальное присутствие, как указание на обладание жизнью простых смертных, как символ власти и знак посвящения. Этот же красный цвет указывает, что его обладатель есть священная жертва высшим силам и избранный среди прочих.

Эстетика крови сообщала ритуалам всех культур особую недосягаемую сакральность и была самым последним аргументом во всех культурных традициях.
Эстетика крови, это особая эстетика в том смысле, что она не требовала ни от кого особого посвящения и тайны знаний для постижения своей сущности. Она была означаемым и означающим. Принимая бесконечные количества форм, эстетика крови от одного исторического периода до другого не меняла своей сути и не утратила своей тайны. Это положение сохранилось и до сегодняшнего дня и имеет прямое отношение к нашему исследованию.
Кровь и агрессия сливаясь в один знак насилия усиливают свое символическое значение и, взятые в качестве архетипа, позволяют достаточно точно анализировать любой на выбор исторический контекст как древнейшей истории, так и новейшей, вплоть до сегодняшнего дня. Несмотря на бездну, которая тысячелетиями разделяет наше время и древние цивилизации, очевидно, что архетип агрессии крови не только не утратил своего значения, но продолжает функционировать со всей мощью древнейшего знака, в уровне коллективного бессознательного.

Очевидный пример тому, что агрессия и кровь, этот в высшей степени архаический архетип, бьет все рейтинги, и на сегодняшний день является самым коммерческим продуктом на телевидении и, будучи, в силу этого, тотальным хитом, обнаруживает себя в уровне коллективного бессознательного в качестве нового элемента содержания дискурса свободы и права
Как говорилось выше, дискурс свободы и права явился цивилизационным достижением последних четырех столетий, и на сегодняшний день, этот дискурс распространился на все современные формации. Победное шествие дискурса прав человека создает иллюзию светлого демократического будущего.
Но в этом пафосе постепенно проявляется необратимое и опасное противоречие, а именно, право на информацию как на главную составляющую прав человека. С этим правом на информацию происходит удивительная метаморфоза, в том смысле, что информация начинает расшатывать и разрушать породившие ее институты и грозит обществу, которое ее требует, уничтожением. Отношение общество и информация можно охарактеризовать как многоуровневый полисистемный конфликт, вину за который не в последней степени следует возложить на СМИ и на их лидера -телевидение.
Информация в телевизионном исполнении в отличие от всех форм СМИ, обладая всеми преимуществами доступности, имеет при этом недосягаемую, внеконкурентную эвиденциальную составляющую - эффект непосредственного свидетельства, что в свою очередь проявляется как тотальная суггестивность, т. е. на лицо эффект «чистой» правды, эффект бескомпромиссной реальности, а следовательно, доступной всем и каждому истины.
Таким образом, право на информацию оказывается правом на истину.
Посягать на подобное право означает попытку подорвать самые основы демократических завоеваний.
В рамках полемики по поводу демонстрации насилия на ТВ, о пагубных последствиях обратной связи, таких как рост преступности, рост агрессии у нового поколения и т. п., полемики, в которую вовлечены огромные массы людей от специалистов до рядовых зрителей, полемики, уже насчитывающей несколько десятилетий ожесточенных дискуссий, особую остроту приобрела громогласная дискуссия последнего времени о демонстрации на ТВ терактов, сводящаяся к ограничению и дозированию информации в интересах спец служб с одной стороны, и требованию общественности об объективной полной и подробной информации без посредников, в силу того же права на истину - с другой. Эта дискуссия проявила противоречие, казалось бы на первый взгляд самого естественного права – на информацию, противоречие не решаемое в рамках обозначенных упомянутой полемикой дилеммы.
В связи с последним, хочется привести некоторые соображения по заявленной проблеме, - СЛИЯНИЕ архетипа агрессии и крови, воплощаемого в демонстрации насилия на ТВ, с правом на информацию. Цель - вскрыть дополнительные аспекты природы конфликта общества и информация. Поскольку теракт прежде всего политическая акция, политический жест, исполненный агрессии самого жестокого характера, то очевидно что, чем масштабнее агрессия, то тем значимей ее политический резонанс. Моральная сторона теракта достаточно широко муссирована, а потому будет оставлена за скобками данного исследования, за очевидностью естественного категорического осуждения теракта всем мировым сообществом в лице государств, церквей и всех общественных организаций, безоговорочно отрицающих все формы, средства и цели терроризма.