Ежи Пасек:

«…Порядочному человеку всегда трудно…»

– А вам трудно сейчас? Я имею в виду морально-психологический аспект русского капитализма.
– Ну… порядочному человеку всегда трудно. Я все-таки себя к порядочным еще как-то причисляю. Может, я и сволочь порядочная – это не известно. Во-первых, хочу попросить прощение искренне у всех, кого обидел по жизни. Может, чего было, может, чего кому сказал. Простите, ребята! Дурак старый, ничего не понимаю. До сих пор все делаю не так. Простите ради бога. Все вот это главное. А остальное все, как бы сказать, ну сделаем мы искусство это свое, поскачем мы, все мы люди способные, талантливые, интересные. Один так сделает, другой – эдак. Но понимаете, что ушло, вы спрашивали. Вот ушло единение, конечно, духовное. Но это естественно, под прессом всегда туже. К этому случаю опять же я тут одну историю прочитал удивительную. Один из людей русских, который сидел в немецких концентрационных лагерях, встречается с митрополитом Антонием Сурожским и рассказывает ему такую историю. Ты знаешь, когда меня пытали на Лубянке, у меня как-то получалось, я каждую ночь приходил и молился за них, как учил нас господь, за врагов своих, что прости их, господи, не ведают, что творят. И так это у меня искренне было. И вот сейчас, когда лагерь ушел, мы уже в Париже с тобой ходим, я не могу так искренне молиться за них. Вообще я за них молиться не могу. Вот видите, какие странные вещи. То есть чем хуже, на самом деле, тем лучше. Я не за то, чтобы нас кто-то давил, чтобы сейчас насели. Не поймите так. Но мы это «хуже» сами должны устраивать в собственной душе. Мы чаще должны (мы, я), я первый чаще должен ложиться на диван и думать, что я вообще такое, зачем я, на фига живу. Вообще что это, искусство – разве в этом все дело? А чего и кому я сделал доброе, помог словом добрым? «Ты со сцены много…» Нет, товарищи (подпевалы там есть)! «Ты же со сцены всего себя отдаешь». Да ерунда это, мало это. Это мне бог дал, я вот и отдаю. А ты лично что сделал? Вот не хочется, занят песнями, позвонили, попросили, пошел, сделал – этого же нет. Я занят. И состояние твоей души не должно зависеть от вида, который открывается из твоего окна. Вот как! Вот как! Вот как хорошо бы жить, когда на Афоне мужичок живет и загораживает дощечкой вид на прекрасное Эгейское море. А у него спрашивают, старче, ты что, это же дары божьи. Он говорит, если бы вы знали, какой у меня свет внутри. Мне это все мешает только. Вот для чего человек призван на самом деле, каждый: такой иметь в себе божественный свет и нескончаемое удовольствие. Это нытье постоянное: там мало платят, там не так, музыка не такая, это не такое. Я всем доволен. Я лично доволен всем. Не доволен только собой. Вот там я и работаю, копаю чего-то, делаю. Получается – опять назад, не получается – опять назад. Тыр-пыр. Кто делал, знает, как можно курить бросать по 10 раз – и никак, и никак. И вроде взрослый мужик. Что я… Анекдот - не может бросить курить. Анекдот! И так далее. Дел навалом на самом деле. Какой там сельхозтруд! Какие там червяки, когда тут червяков столько, что только и выгребай лопатой. Потом смотришь: хлоп, пошел-пошел, ага, уже король. Уже, уже, уже состояние благодатное. Хлоп, тебя щенячьим твоим носом прямо в лужу твою пивную, вино-водочную или у кого какая. Хлоп! Валяйся, скотина! Кто ты таков? Опомнись! Потом встаешь, опять думаешь, да. Но это не значит, что рабское это чувство.
– О стране. Вам когда-нибудь приходила в голову мысль уехать из России? Жить или работать.
– Понимаете, я в одном стихотворении недавно… я, я, я. Да… написал, что… забыл уже, слава богу. Мысли прыгают. Нет, я написал так там, что, наверное, все-таки я не страна и не народ, а человек. Поэтому уехать… а чего метаться? Это бес все гонит с места на место. Давай, на Афон поехали, посмотрели там мощи, приложились. Потом давай, гони на Синай, на Красное море. Бес гоняет. А благодать в вашем сельском храме рядом. Вот там упритесь носом, рогом, чем кто может.
– Путешествия – это тоже «бес гоняет»?
– Это от уныния все происходит. Все я повторяю не свои слова, а знаменитых московских людей проповедников. Это все, оказывается, эта вся шустрота, эти постоянные «Вокруг смеха» и «Смехопанорамы» - это все… потому что уныние овладело обществом безумное. И вот уже готовы снять штаны, и сиськи голые уже вовсю на экране хлещут, и прочее, и прочее. Да я не ханжа никакой, но есть норма. Ну давайте я еще какать сяду где-нибудь, скажем. Это же все естественно.
– По-моему, во времена Вашего участия в BSb разные подобные эксперименты, которые шокировали общественное мнение…
– Мы показывали, как мы, сволочи, живем. По-честному. Ста-Ста вначале был против, а потом – понеслось! И было отвратительно и ужасно. Конечно, потому что мы пили подряд и прочее, прочее, прочее. Меня потом за алкоголизм и выселили из сквота на Бауманской – там мы проводили фестивали всякие и концерты. Но это фигня – я им за то двести баксов не отдал! Так и сбежал, не отдав!