И улетела Алёна в Черкассы. А в душу поэту запала,
И поэт застрадал – хоть ложись-помирай-не дыши!
Видать в душе крыльями у поэта застряла
И не вылететь Ей из евонной души…

И поэт Её ждал много дней, так что весь побелел,
Перестал он ходить, а ещё мыться-бриться!
Потому что без Ангела больше не ел –
Перед едой он хотел помолиться, только он не умеет молиться…

Пролетела неделя, а за ней месяц и пролетел
И Алёна назад так и не воротилась,
И тогда наш поэтик вдруг взял да прозрел:
С Ней, наверное, что-то плохое случилось!

Он вскочил. Подбежал наконец-то к окну
И сказал: «Я спасу Ангела! Я клянусь!
Я до края земли за Алёной дойду…»
И спросил сам себя: «Не боишься?» И ответил себе: «Не боюсь!..»

И отправился в путь. Чтоб найти свой особенный «клад»,
Он одет кое-как – только сердце под свитером бьётся
И он понял, что либо он с Ангелом вернётся назад,
Либо больше никто никуда не вернётся…

А в голове всё крутилось: «Как хорошо вместе было!»,
И не мог всё спокойно он забыть как
Ангел с рук поэта кормила,
А также не обиделась на бардак

Что дома царил. «Мужской дом типичный!» –
Отвечала Ангел. Ангел отвечала.
Для Неё-то это был рейд обычный –
Она во многих домах уже побывала…

И он был готов ради Ангела пересечь горы и реки,
Потому что ошейник одиночества начал душить,
А это ощущение будто меланхолии дровосеки
Вырубили весь мечтаний ивовый сад его души…

Счастье – кусок пирога – и он дорог,
Ведь каждый норовит немного куснуть…
Путь предстоит нелёгкий. Долог
Он будет – поэт отправляется в путь…

Но нет Ангела на Севере. Нет на Кавказе.
Нет в Татарстане. Позади города
Что поэт в поисках Ангела перелазил,
Но вспомнил, что последний заказ был в Черкассы и поехал туда…