Tanik

Новогодний пломбир

Шел канун Нового Года. Да, это самое сказочное время. Народ бегает по магазинам, ищет друг другу подарки, наряжает елки. А мы решили уехать от всей этой беготни в деревню, в глушь, под Тверь, в маленький домик моей подруги Марник на берегу Тверцы. Да, да, именно туда решила пригласить нас Марник чтобы пообщаться и поближе познакомиться с писателем Вячеславом Убогим.
Итак, мы на Ленинградском вокзале. Почему-то все интересные маршруты начинаются именно отсюда. Стою я с Марник в условленном месте, тут подоспела Ульяна с Клоуном-Анаталием – он весело вышагивал вслед за ней, отпуская в воздух через каждый метр по воздушному шарику. Фон Антон очень практично взял с собой только спортивную сумку, в которой при открытии оказался только спортивный мяч, телефон и фотоаппарат. Протаген прибыла чуть позже с пакетом еды. Ста-Ста с Убогим как всегда опаздывали. Наконец Ста-Ста появился неразлучно со своим огромным рюкзаком. Тут его случайно толкнул какой-то старичок и рюкзак упал на землю. И, не считая привычных зайцев и еды, оттуда выкатился шар для боулинга, видно когда-то припрятанный на всякий случай и пара тряпичных кукол. Он надел одну куклу на левую руку, а другую – на правую и начал ими играть:
- Здорово, Степан, – сказала левая рука.
- Здарова, коль не шутишь, Кастян, – вторила ей правая рука.
- А давай по пиву, – предложила тут правая.
- Не-е-е, лучше чего покрепче и девочек возьмем, – возразила левая.
- Согласен.
И тут неожиданно Ста-Ста получил по голове чем-то тяжелым, пришел в себя и убрал быстро кукол в рюкзак. Оказалось, подоспел приглашенный нами Убогий. У него был какой-то инвентарь, коим он и привел в чувство Ста-Ста. Но, об этом позже.
- Вяче-е-сла-а-а-в, – произношу я, истекая слюной, – так приятно Вас снова видеть.
- Вяче-е-сла-а-а-в, – вторят мне остальные, – и уже лужа образуется рядом с нами, уборщица подозрительно на нас посматривает и к нам медленно продвигается наряд милиции.
- Ммм…, – только промычал Вячеслав, – так, пора бы нам уже ехать.
Мы купили билеты, кроме Ста и Вячеслава. Они сказали, что нас догонят. Поймав где-то не забытую ими кошку, они подарили ее контролеру, который и пропустил их на платформу. Мы в вагоне. До Твери три часа, а там еще минут двадцать.
- В электричке с Ленинградки я лечу тебе навстречу, – фон Антон взял с собой гитару и теперь ваял песни из ничего.
- Э-эй, твое творчество меня не вдохновляет, – заорал Убогий через коридор, – лучше послушай вот это:

- Вяче-е-сла-а-а-в, – с горящими глазами откуда-то появляемся на стихи мы.
- Да отстаньте вы, я просто привел пример нормального творчества.
- И это ты называешь творчеством??? – взорвался фон Антон.
- А скажите, Вяче-е-сла-а-а-в, – тут вдруг осенило Марник, – как вы относитесь к тому, что влияние ненормативной лексики оказывает крайне отрицательно воздействие на Вашу квазиультрапоэзию и опускает ее до простого стиха?
- Ччче-гооо? – и Убогий повалился в припадке на лавку.
- Да хавош вам конфлихтавать, – с набитым бутербродами ртом пытался примирить нас Ста-Ста.
- Ладно, я думаю, нам нужно подумать, как мы поведем выходные, – предложила я.
- Как, как, приедем на место и разберемся, – сказала Протаген.
- Да, да, разберемся, – Анатолий выдул большой мыльный пузырь, который устремился к потолку.
- Толик, уймись, – Ульяна дала ему леденец, и Анатолий замолчал.
- А давайте сыграем во что-нибудь, чтобы скоротать время, – предложила Марник.
- А я умею в салочки, – Анатолий догрызал второй леденец и у него кончались мыльные пузыри.
- Я могу на ломанном польском загадки загадывать или сценки из спектакля показывать, а вы будете отгадывать, – фон Антон наконец отложил гитару.
- Нет, нужно пройтись по вагонам и заработать денег, иначе нечего будет есть в выходные, когда кончится провизия, – возразил предприимчивый Ста.
Мы немного отдохнули, а ребята заработали свои законные 100 рублей, которые потом щедрой рукой Убогий подарил местной девушке. Они вышли из электрички немного помятые. Фон Антон говорит:
- Да там в седьмом вагоне девушка ехала, говорит, ах вы еще, подлецы, петь вздумали? Я закончила ГИТИС, великая актриса, а вы меня из театра выгнали, я вам сейчас покажу. И накинулась на нас. Но Убогий не дремал, опять своим реквизитом тихонько ударил девушку, и она пришла в себя.
Пересели мы в пригородную электричку в Твери на вокзале, правда, привязались за нами цыгане. А, – говорят, – мы вас таких артистов знаем, в прошлом месяце оставили со своим театром нас без зарплаты. Пришлось быстро от них отрываться. Доехали до нужной станции. А пешкарусом еще метров пятьсот идти.
- Ну уж нет, я пешком не пойду, давайте подождем троллейбуса, – заныла я.
- Какой троллейбус, тут тебе не Москва, пойдешь пешком, если не хочешь замерзнуть, – Марник была непреклонна.
Пришлось тащиться пешком со своими тремя чемоданами, по одному на каждый день.