Вячеслав Убогий

Записки графомана-2

(Бумагомарание не остановить)

«Гордость»

История эта произошла раз в городе, который мы условно назовём N.
Тем пасмурным августовским утром Емельян Пафнутьич вышел на улицу города N и направился на рынок. На пути ему встретился Евграф Сидорович, который шёл наоборот как раз с рынку.
Емельян Пафнутьич хотел, было уже поздороваться с Евграфом Сидоровичем, как вдруг подумал: «дай-ка, проверим, кто первый подаст руку – я ему или – он мне?!»
Евграф Сидорович, человек в летах, тоже не был лишён фантазии, оттого они оба прошли не поздоровавшись.
«Как же это так?» - подумал Емельян Пафнутьич и встал как вкопанный посреди улицы города и обернулся посмотреть, что делает Евграф Сидорович – тот делал тоже самое, а именно стоял и смотрел на Емельяна Пафнутьича, негодуя: «даже сукин кот не поздоровался! Память у него может, отшибло?» – верно, подумал он.
Емельян Пафнутьич развернулся, но дальше двигаться не стал, решив подождать, что Евграф Сидорович сам, увидев, что тот разворачивается, подойдёт к нему и поздоровается. Евграф же Сидорович и сам не лишён был гордости, и также развернувшись, двигаться навстречу для заветного рукопожатия не стал – из принципу.
«Не признаёт значить, скотина? Гордый, а самого усадьба меньше моей будет!» - обиделся Емельян Пафнутьич и гордо перевёл взгляд на пасмурное серое небо. Евграф Сидорович уже делал тоже самое – «Ишь, зазнался-то как? А у самого усадьба моей меньше и хозяйство запущено!» – надо полагать подумал он.
Емельян Пафнутьич тем временем наклонился и набрал в ладонь песку, чтобы кинуть в Евграфа Сидоровича; Евграф Сидорович уже был давно готов зашвырнуть сырого песку в глаза лютого врага.
«А, ну тебя – руки ещё об тебя марать!» - вздохнул Емельян Пафнутьич и, разжав кулак, просыпал песок обратно наземь, что Евграф Сидорович сделал ещё до того, как тот успел так подумать.
Так они и стояли до наступления темноты когда, наконец, Емельян Пафнутьич не выдержал и сдался первым, сказав: «Что ж вы, Евграф Сидорович не здороваетесь?», на что Евграф Сидорович ответил: «здравствуйте, только я не Евграф Сидорович, а брат-близнец его - Эрнест Сидорович из Самары, забрать тело приехал…»
Тут Емельяна Пафнутьича осенило: он же вчера на похоронах Евграфа Сидоровича сам присутствовал и на поминках ещё так сильно напился что, перепутав события, стал орать: «Ох, радость-то, какая!» за что чуть не получил по шее. То-то Евграф Сидорович не узнаёт его – ведь это и не Евграф никакой, а Эрнест Сидорович из Самары забрать тело его приехал...
- Я вас на фотографии видел вот и узнал, - продолжал он. – А первым заговорить стеснялся…
Емельян Пафнутьич раскланялся и ушёл восвояси – он был так рад, что не поссорился с Евграфом Сидоровичем, что даже позабыл о его кончине.
Однако, возвращаться как оказалось некуда: выходя из дому на пять минут Емельян Пафнутьич оставил непотушенными угольный утюг и лучину ведь собирался вернуться сразу же да вот задержался с Евгра… тьфу, то есть с Эрнестом Сидоровичем на улице – таким образом от непотушенных лучины и утюга случился пожар и дом Емельяна Пафнутьича сгорел дотла.
А во всём впоследствии оказались виновны простая людская гордость и плохая память.

«Такое простое счастье»

Панк Гоша как всегда спал на краю карниза второго этажа. Проходящие могли созерцать спящего Гошу в рваной тельняшке, изрисованной свастиками, матерными словами и значками анархии и словами «punks not dead!» и «Король и Шут», свесившего ноги, и опустившего голову. Гошин хаер переливался всеми цветами радуги на солнце.
Его подруга панк Света как раз возвращалась из магазина с полными сумками банок с пивом. Булавки в носу и губе переливались на солнце, как и цепочка идущая от уха к носу. Рваные джинсы от колен до ступней волочились по асфальту.
Заприметив своего друга издалека спящим на балконе панк Света стала щуриться, замедляя ход. Поравнявшись с домом Гоши, Света встала как раз под карнизом так, чтобы ей было лучше видеть Гошу.
Света поставила сумки на тротуар и окликнула спящего:
- Эй, урод! – заорала она. – Просыпайся!
Гоша не отвечал.
- Слышь, чё я сказала? – решила проверить друга на отсутствие слуха Света.
Гоша молчал.
- Щас я тебя разбужу! – сказала Света делово и, подняв с земли камешек, запустила им в Гошу.
Камешек попал в лоб Гоши, отчего он, правда, не проснулся, а только едва качнулся, словно волны в штиль.
- Ах, так? – разозлилась Света и стала искать ещё камней, но не найдя стала доставать из сумок банки с пивом и кидать уже ими в спящего Гошу.
Ни одна из банок не долетела в спящего, а вместо этого попали в окна соседей Гоши. Послышались крики ругани и уже спустя какие-то минуты у дома Гоши остановились машины милиции с воющими сиренами и ругающуюся Свету, которая пыталась кусаться и брыкаться, посадили в воронок и увезли в близлежащее отделение милиции.

Гоша проснулся ночью и, заметив, что Светы нет, отправился её искать. Однако Гоша ввязался в драку с рэпперами и был задержан правоохранительными органами.

Света не скрывала своего счастья, когда в её камеру ввели избитого еле стоящего на ногах Гошу. Так сердца влюблённых Панков соединились. Утром их выпустили и Света, с Гошей держась за руки и шатаясь, шли по просыпающемуся городу в сторону дома.

Вот такое оно, простое счастье!