Ста-Ста:

«У нас - мир жвачки и случайных связей»

- Какого характера твой новый альбом?
- Наш новый альбом называется «Круг замкнулся!».
- Экспериментировал ли ты при его записи?
Кардинально пластинка не будет отличаться от предыдущих, потому что куда деться от самого себя?.. «Круг замкнулся!» очень трепетно, внимательно и вдумчиво писался. Когда работаешь, и неограниченное время есть, то на творчество это влияет очень положительно. Нет такого, что, когда времени уже не хватает, приходится впопыхах записывать или вообще чего-то не записывать.
- В записях слышно, что твой голос совсем не сливается с музыкой, существует зазор между музыкой и твоим голосом... Это мне нравится, музыка не поддерживает голоса, он очень одинокий... Нет ли в этом концепции?
- Безусловно, многие услышат поэзию даже сквозь неистовый гитарный перегруз и шумовую стену принципиально грязного звучания "BSb".
- Новый альбом, как и предыдущий, будет записан тобой практически в одиночку?
- В основном, да. Большую часть придётся делать мне, а потом, на финальной стадии подключатся приглашенные музыканты…
- В твоих песнях немало говорится об одиночестве, разобщенности и приближающемся холоде. К чему это всё?
- Все мои тексты – о любви, радости и свете. И о том, каково без них. Я знаю о мире лишь то, что говорят о нем мои собственные чувства. И потом, «русский человек всегда одинок».
- Какая песня лучше всего описывает тебя?
- Думаю, такой пока не существует. Пока.
- А часто обвиняешь себя в бездарности? Например, пишешь песню, а потом думаешь: "Как я мог такую пургу написать?"
- Обвинять себя в бездарности достаточно глупо. Если песня не получается, просто откладываем работу над её созданием. На том музыканте, который обвиняет себя в бездарности, можно ставить жирный крест… я его, конечно на себе поставлю, но… как-нибудь потом.
- Из русской музыки вообще, что осталось? Какую музыку слушаешь?
- Из русской музыки пока что ничего, кроме классики, наверное, потому, что традиция не прерывалась. Ничего. Только ранние «Звуки Му» - настоящую русскую галлюцинация - и «Гражданская Оборона». А все, что я сейчас слышу так называемое русское — это все удачные, но кальки западные, МУМИИ.
- Как-нибудь разграничиваешь для себя искусство «высокое» и искусство «для толпы»?
- Здесь легко попасть в ловушку. Говоря себе: «Я не буду это слушать, потому что это слушают все», вы обрекаете себя на прослушивание той продукции, которую слушают сотни и тысячи тех, которые сказали те же самые слова. Должно быть какое-то интуитивное ощущение того, что высоко, а что нет.
- А ты серьезную музыку ты слушаешь, скажем, Штокгаузена?
- Что такое «серьезная» музыка? Штокгаузена я слушал, раньше. Я знаю про додекафонию – кое-что, поверхностно, но не могу сказать, что готов находиться в этой атмосфере бесконечно. Ска, цыгане, не знаю, фолк мне нравятся больше. Музыка сейчас не несет той нагрузки и не выступает тем инструментом, каким она была в шестидесятые годы. Это нечто обслуживающее. Тебе хорошо – ты слушаешь, только и всего. Ты не поешь песни и не бросаешься с ними на баррикады. Послушал – и забыл.
- Это хорошо?
- Это отвратительно. Это как случайные связи. У нас мир жвачки и случайных связей. В двадцать первом веке. Если ты не в курсе.
- Может быть, надо с этой ситуацией что-то делать?
- Нет, это совершенно глупое ощущение, что ситуацию можно изменить. Ситуация не меняется. Можно тратить на это жизнь, но ситуация от этого не меняется.
- Ситуация – да, но в головах все же что-то меняется.
- В головах тоже ничего не меняется. Красивый поступок иногда может что-то изменить.

Интервьюировал R.W.C.P.

(апрель 2003)