|
Упырь Лихой
Соседка
Она была блондинкой. Длинноволосой, длинноногой, из тех, которых
считают дурами. Про таких обычно ходят слухи вроде: «Она сосет у шефа».
Но Маша у шефа не сосала. Она скромно одевалась в потертые джинсы и
мешковатые свитера, стеснялась пользоваться общим душем, ездила на
занятия в ГУАП и готовила себе еду на холодной кухне в их огромной
квартире, стоя на облезлом полу в розовых китайских тапочках-кроликах.
Квартира эта раньше была общагой семейного типа, а теперь ее населяли
всего трое: восемнадцатилетний растаман, Димка и эта странная девушка.
Прежние жильцы разъехались по отдельным квартирам, а комнаты сдали за
копейки знакомым – все равно это собственность предприятия, и их нельзя
продать. Дом расселяли медленно, он шел на капремонт. Больше половины
помещений не годились для жилья по санитарным нормам и правилам, так что
у Димки, считай, была огромная отдельная квартира. Другой бы на его
месте закатывал тут нехуевые вечеринки, но Димка все время проводил на
занятиях в ЛИТМО, в библиотеках, на работе. Какой смысл ехать в такую
даль из Чернигова и тратить время черт знает на что? Кроме того, в
Чернигове у него осталась девушка по имени Катя. Он собирался на ней
жениться и не был уверен, что она одобряет попойки. Да и квартира не
располагала к веселью.
Вся она была какой-то облезлой, нежилой: длинный коридор выкрашен
грязно-зеленой краской, сверху – штукатурка со следами протечек, на
кухне огромный разделочный стол, как в морге. На полу – желтый протертый
до дыр линолеум, прижатый железными полосками. И, конечно, в коридоре,
на кухне и в сортире гудели старые лампы дневного света, от которых лица
соседей казались мертвенно-зелеными, как у покойников в дешевом фильме
ужасов. Лампы эти Димка тихо ненавидел. От их воя у него вечно болела
голова. У себя в комнатах он эти лампы снял, но на нормальное,
человеческое освещение всей квартиры денег было жалко. Все равно через
год выезжать.
Растаман шатался иногда по коридору, шмалял там, сидя на полу. Никого
это растаманство не беспокоило. Димка спотыкался об его длинные тощие
ноги, громко матерился и шел к себе. Маша бегала в душ по ночам, словно
опасалась, что днем эти два малознакомых мужчины ее непременно заловят и
изнасилуют.
|
