Жизнь и литература, литература и жизнь

Когда-то давно, к Литературе люди относились очень серьезно. В первую очередь относились к ней серьезно, правоверные христиане, ведь вначале — сказано им — было Слово, субстанция сугубо литературная. Издавна и русская личность находится под владычеством, даже игом родного слова. Это-то и есть наша слабость, потому что мы, реальность не на земле, а в слове, в голове. Такая покорность художественному слову удивительна, потому что всем, кроме детей и сумасшедших, ясно как божий день: за этим самым словом стоит всего лишь бездыханное отражение действительности, модель. Литература есть корень из жизни, а то и сама жизнь, но только слегка сдвинутая по горизонтали, и, следовательно, нет ничего удивительного в том, что у нас куда жизнь, туда и литература, а с другой стороны, куда литература, туда и жизнь, что у нас не только по - жизненному пишут, но и по - письменному живут.
Жизнь - метафора, жизнь - это текст; жизнь - главная книга в судьбе каждого, Книга Книг, и каждый день добавляет в неё страницы, каждый год - законченная глава. Жизнь - каша множества неупорядоченных страстей и стремлений, в то время как литература пытается дать свет и смысл, путь и ясность. Жизнь - хаос, Литература - Космос. Жизнь - отражение литературы. ещё Ницше писал: Приватную лекцию, даваемую каждому человеку его опытом, можно сравнить с текстом книги, а передумывание и выводы из него - с комментарием. Жизнь подобна книге, в которой недостает многих страниц; трудно назвать её цельной, и все же она цельная. Существует мнение, что писатель всю жизнь пишет одну книгу, которая свидетельствует о написавшем не менее, чем о предмете изложения.
Как большинство современных книг - лишь мерцания дня сегодняшнего, так жизни многих, даже слишком многих тянутся монотонной жвачкой, растворенные в хаосе, принося лишь ощущение бесполезности растрачивающим себя существам, в чьих телах поселилась безысходность. Недолгие же (как правило) жизни великих подобны яркой комете, вспышке вырванного сердца средь серого тумана обыденности. Талант у писателя невольно съедает жизнь, съедает счастье, съедает все. Писательство - фатум, творчество - рок. Судьба бережет тех, кого лишает славы. Психологически её очень сложно переварить. Жизнь, проживаемая с открытыми глазами, для некоторых оказывается непосильной. Прекрасно Искусство, служащее жизни и божественно Искусство, которое само - Жизнь. Мы тысячи раз поражаемся людям: как велико их искусство писателя, как ничтожно их искусство жить. Так что не у литературы учиться жизни, а действительности - у литературы.
Мир, в котором мы живем, прежде всего, зависит от того, как каждый его воспринимает и понимает. Сообразно с этим, для одного он всегда будет пошл и беден; для другого - полон красок, чист, богат интересен и полон значения. Но есть и вещи в полной мере нам неподчиняемые, независимые от нас... Да, конечно, свой вариант судьбы человек обычно выбирает сам. Во всяком случае, так ему кажется. В действительности же что - то не всегда осознаваемое нами, влекущее сквозь ошибочный выбор к другому, не самому удобному, даже порой опасному, но чем-то притягательно-необходимому образу жизни. "Последние страницы книги уже содержатся в первых". Человек приходит в мир чистой страничкой, и текст, который будет написан на ней, во многом зависит от родителей... И лишь Единственный Читатель И Критик Всех Книг знает, на каком неожиданном месте нить повествования оборвется навсегда в одной из книг, или зачем так растянуты детали самые несущественные в иной. Он, Всевышний, волен скрутить жизнь, развернутую в художественное повествование, обратно в клубок шести миллиардов ежедневных писателей.
Текст - не пустое созерцание, более того, являя сам по себе действие ("слова поэта суть его дела"), он проявляет неожиданное могущество: исцеляет сердца и производит какой-то отбор в грудах человеческого шлака. Как любовь больше человека, так больше автора текст. Творчество - часть физиологии некоторых людей. И человек творит не потому, что он не удовлетворен и сублимирует, а потому что он не может этого не делать, это как часть дыхания. Писать можно только когда чувствуешь гнев и сердечную боль, когда фразы пасутся в мозгу, как слезы или крик нерастворенный и застывший в глотке - иначе слова - не больше, чем мясо в потребительской корзине Открытого Общества. Зачем творить, как не для того, чтобы дать смысл страданию - хотя бы показав его недопустимость?! Тогда - то и рождается красота из обломков зла и несправедливости. "Всякое творчество самим своим существованием отрицает мир раба и господина", т.е мир современного нигилизма, в котором "рабство становится всеобщим, а небесные врата остаются закрытыми. Таков экономический закон мира, живущего культом производства". Творчество есть не только борьба со злом - оно создает иной мир, мир новый и небывалый продолжает дело творения. Во всяком творческом акте есть абсолютная прибыль, есть небывалый прирост. Будничная проза жизни - грех, послушание которому - зло. Человек не в состоянии подняться над собой и над человечеством (это - удел Сверхчеловека), ибо он может видеть лишь своими глазами. Творчество - определённый поиск, поиск внутренней гармонии; литература имеет божественную природу, являясь наиболее интегрированной формой Творчества. В творчестве жизнь умирает, приносится в жертву бытие. Перед Творчеством становится дилемма: быть или творить, отрекаться от бытия во имя создания ценностей, превышающих бытие. Творчество есть не обнаружение бытия, а самоограничение его, принесение в жертву некоему Высшему Порядку.
Творческий опыт - особый религиозный путь, творческий экстаз - потрясение всего существа человека, выход в иной мир. Полное и скорое утоление потребностей понижает духовную высоту человека, незаметно приковывает его ещё сильнее к узкой сфере самоценного умножения внешних форм. Волшебная сила искусства - в действии жизни. Истинное искусство именно и развивается потому, что идет вразрез с грузным и порочным усыплением душ... В этом ужас жизни - и могущество искусства. Творчество - необъяснимо, самобытно, у него бездонные глубины; в нем - великая тайна, тайна абсолютной свободы. Это то, что идет изнутри, из бездонной и необъяснимой глубины, то единственное, необъятное, что позволяет быть вне времени, отпущенном нам, позволяет взломать бытие и выйти за его пределы, может вместить и вместит... Именно творчеством можно оправдать земное существование. Погруженность в себя есть себя утеря. Плененность человеческого духа есть грех, и даже вина его. Свобода есть соединение с подлинным миром - космосом. Творчество, прежде всего, имеет личное значение, а писатель - не профессия, а скорее образ жизни - способ существования, диктующий равнозначный способ выражения. Если хотите, даже мессианство. Влиятельность писателя связана с его привилегией властвовать всем. Творчество, понимаемое как наибольшее отклонение от жизненной оси творящего и бегство от себя, заставляет думать... Когда человек, вместо того, чтобы проживать жизнь, начинает о ней писать - это само по себе ненормально, сочинительство есть по определению одна из моделей девиантного поведения. Творчество - профессия опасная, и заниматься ею могут только те, у кого не все в порядке с инстинктом самосохранения. Трагедия человека, при условии, что он писатель или поэт, в его судьбе уже состоялась: вторжение литературы вообще и поэзии в частности в любую жизнь и есть трагедия человека. Поэт говорит не так, как говорит человек, - и это со временем начинает определенным образом направлять его мысли. В конце концов, поэт находится там, где нет человека. Трагедия человека состоит в недосягаемости этого "там". Высокие духовные дары отчуждают их обладателя от остальных людей и их стремлений. он тем меньше может найти в них, чем больше имеет в себе самом. Тысячи вещей, в которых те находят великое удовольствие, для него пошлы и непереваримы. Может быть, этим и здесь подтверждается повсюду имеющий хождение и силу закон компенсации. Ведь не без снования утверждают, что самый ограниченный человек духовно - в сущности, самый счастливый, хотя едва ли кто-либо сознается в желании завидовать этому счастью.